Мегамир - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

При счете «ноль» седовласый тронул красную кнопку. Воздух на миг загустел, потерял структуру, стал видимым, но силовые поля вошли в резонанс с клетками человеческого организма, равновесие восстановилось.

Все смотрели на центральный экран. Погруженные с головами в жидкость в невесомости плавали два обнаженных человеческих тела, которые начали долгое путешествие в Малый Мир.

Глава 2

Слабый зеленоватый свет. Чуть позже он ощутил странные звуки, непривычные запахи. Он еще не двигался, но воздух уже казался плотным, осязаемым, словно лежал в теплой воде. Зачем почудилось, что за кисейным занавесом, прошитым странно знакомой сетью красноватых жилок, он видит движущийся силуэт. С огромным трудом поднял веки.

В двух шагах стояло странное существо. Человек, это был человек, но полупрозрачный! Кирилл смутно видел внутренности, за белой решеткой ребер угадывалась пульсация, странно застыла бело-серая пена легких, смутно виднелись сизые комочки почек... На бедрах Дмитрия, это был он, топорщились шорты желто-серого цвета, сделанные словно из жести: ни прилегали, оттопыривались и жестко похрустывали.

Дмитрий настороженно посматривал по сторонам, косился вверх. Там тяжело громыхало, двигались темные бесформенные массы. Оттуда накатывали тяжелые запахи. Знакомые, но неприятные.

Кирилл чувствовал как трепещет от страха и напряжения. Покосился на свои руки, там тоже сквозь тончайшую пленку кожи и розовую проступали плотные кости, вздутые суставы темные сухожилия, синеватые вены и крохотную сеть капилляров...

— Слаб я, да? — спросил Кирилл с неловкостью.

Хотел подняться, непонятная сила тут же бросила вперед. Дмитрий посторонился, его движения были резкими, дергающимися. Кирилл пролетел словно в замедленной съемке и врезался в удивительную стену.

Это был необъятный баобаб, но непривычно рыхлый, словно слеплен из мягкого сыра, даже не сыра — истекающего сывороткой творога. По всей стене торчали редкие белесые волоски толщиной с мышиные хвосты. Внутри ствола нечто шевелилось, двигалось, переползало из одной плохо видимой камеры в другую.

— Замри, — велел Дмитрий вслед предостерегающе.

Кирилл послушно упал, застыл, раскинув руки и ноги. Он лежал на крупных глыбах с острыми как бритвы краями, но острые грани кожу не дырявили, даже не кололи. Вверху громыхало, темные горы туч опустились ниже. Пахнуло теплом и странно знакомым запахом, хотя Кирилл мог поклясться, что никогда раньше не слышал. Он скорее догадался, чем узнал Ногтева. Там же с ним за гранью видимости, начальник оперативной службы, его команда, наблюдатели...

В плотных струях воздуха, ясно различимых, проплывали золотистые в солнечном свете гусеницы, мохнатые, причудливые. Некоторые шевелились, извивались. Воздух держал их, иногда приподнимал и уносил. Кирилл потрясенно узнал пылинки, бактерии, какие-то тончайшие, но явно живые нити.

Крохотные организмы, не крупнее Кириллова пальца, дрейфовали в теплых слоях без движения. Едва их уносило в тень, судорожными толчками выкарабкивались на свет. Самые крупные хватали добычу и опускались на дно, очень медленно продавливая воздух.

По лбу пробежали невидимые лапки. Кирилл дернулся, рука взвилась как подброшенная взрывом. Ладонь отскочила от лица, словно воздушный шарик.

— О, черт!

— Лежи и слушай, — велел Дмитрий торопливо. — Все прошло удачно. Мы уменьшились до размеров муравьев. Физика здесь другая, вы ж мирмя... мерми... в общем, специалист по муравьям. Здесь не место молоткам, ножам, пишущим машинкам, диванам...

Кирилл медленно сгибал и разгибал пальцы, шевелил руками, Учи, здоровяк, учи. Он тоже бывал в этом мире. Когда наблюдал в лупу, микроскоп. Ходил здесь, прыгал, общался.

— Да-да, запоминаю.

— Хоть законы здесь другие, — напомнил Дмитрий, — но особой заботы о ближнем нет. Падай с любой высоты, но упаси боже прилипнуть к капле росы! Не попади под падающий камень или стебель. Даже если не задавит, то прижмет — не выберешься. Конечно, за нами наблюдают, но тут все на таких скоростях, что не успеешь сказать «мама».

В бок кольнуло, словно куснул комар. Кирилл инстинктивно хлопнул ладонью. Хлопка не получилось, невесомую руку отбросило.

— Микробы, — прокомментировал Дмитрий. Он с беспокойством следил за Кириллом. — Теперь старый эпителий не защита... Конечно, антибиотиками нас напихали под завязку, но вы все равно лупите. Я в дедовские методы верю больше.

Кирилл беспокоился, что нет потребности в дыхании. У высших насекомых вместо легких трахеи, а у них нет этих дыхательных трубочек, что пронизывают все тело. Или дыхание пойдет через кожу? Тогда полезет всякая дрянь, начнет вгрызаться в печень, почки, легкие... Справится ли щитовидка? И во рту уже нарастает сухость...

— Давай на «ты», — с неловкостью предложил он. Голос его истончился, стал резче, пронзительнее. — Мы практически ровесники. Да и условия полевые.

— Вот и хорошо, — отозвался Дмитрий с облегчением. — Без штанов какое на «вы»? Чего ты ежишься? Лови!

Кирилл медленно поднял руку, контролируя движения, вытянул пальцы. Шорты медленно поплыли по воздуху. На едва видимой тепловой струе подбросило, и в округлых дырах штанов, как в сдвоенный телескоп, мелькнули толстые мясистые листы молочая.

— В лаборатории выплавили сверхтонкую пленку, — пояснил Дмитрий. — Умельцы сшили штаны. Ну, чудики, которые «Слово» режут на конском волосе, а в маковом зернышке делают велосипед. Еще и носы воротили! Мол, мы чистые эстеты, прикладными делами не занимаемся. Им настоящую работу дают, а они? Кому нужен велосипед в маковом зернышке? А штаны пригодятся.